В течение 20-30 годов Джалиль непрерывно самообразовывался, развивал себя как писатель, поэт, корреспондент, а в дальнейшем и редактор многих изданий тогдашней татарской печати. Так уж случилось, что период становления личности Джалиля совпал с перидом становления Советской власти и он, будучи мастером словесности, был своего рода «певцом Революции, труда и народа».

Грянул 1941 год, началась Великая Отечественная Война и он записался на фронт добровольцем, несмотря на то, что, учитывая его партийный и литературный статус (а на тот момент он уже был автором оперы «Алтынчәч», занимал пост председателя Союза писателей, депутата горсовета) его пытались демобилизовать либо перевести на штабную службу. Однако, в своем стремлении попасть на передовую он был непреклонен и в последних числах февраля 1942 года с первой же командой офицеров-резервистов уехал на Волховский фронт.

Вскоре о его подпольной деятельности узнали «работодатели» и он был арестован. Через год 25 августа 1944 Мусу Джалиля казнили. Однако на этом мытарства поэта-героя не закончились, т.к. в 1946 году МГБ завело на него розыскное дело и обвинило в пособничестве врагу и измене Родине. В 1946 бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот с шестью десятками стихов Джалиля. Через год из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь. Из Моабитской тюрьмы ее вынес бельгийский участник Сопротивления Андре Тиммерманс. Он сидел в одной камере с Джалилем в Моабитской тюрьме. В их последнюю встречу Муса сказал, что его и группу его товарищей-татар скоро казнят, и отдал тетрадь Тиммермансу, попросив передать ее на родину.

Был ещё один сборник стихов из Моабита, его привез бывший военнопленный Габбас Шарипов. Терегулов и Шарипов были арестованы. Терегулов погиб в лагере. Габбас Шарипов отбыл наказание (10 лет), затем жил в Волгоградской области.

«Моабитская тетрадь» попала в руки поэту Константину Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял клеветнические наветы с поэта и доказал патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Мусе Джалиле была напечатана в одной из центральных газет в 1953 году, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание. Немалую роль в реабилитации Мусы Джалиля сыграл и его друг, писатель Гази Кашшаф.

В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.

Муса Джалиль был не просто сын своего народа, не просто воин, не просто поэт, он был человек Земли, потому что, то о чем он размышлял в своих стихотворениях, так или иначе, касалось всякого человека, независимо от цвета кожи и вероисповедания. Безусловно, это тема любви, любви к женщине, к Родине, к детям и родному краю, т.е. то, что действительно близко каждому человеку.

Джалиль был человек, исполненный чувства высокого гражданского долга, беззаветно любивший свою отчизну, всей душой и сердцем болевший за нее. Читая его стихи, не раз испытываешь некое дажавю, как-будто те грани человеческого бытия, которые в них затронуты, уже освещал кто-то из иных мастеров пера. Особенно это чувствуется, когда Джалиль с болью в сердце вскрывает пороки своего народа. То, какая щемящая тоска, жгучий стыд и глубочайшая надежда читаются в его стихотворениях, не может не напомнить стихи мудрости другого великого писателя и поэта, сына казахского народа, братского татарскому, «Слова назидания» Абая Кунанбаева.

Читатель может подумать, что раз Джалиль писал «Моабитскую Тетрадь» в концлагере, во время Великой Отечественной, то и будет в ней звучать только тема войны и безысходности узника. Однако это не так: более трети «Моабитской Тетради» составляет любовная лирика и воспоминания об отчизне. Конечно же, пребывание в тюрьме, бытность узника, откладывает свой отпечаток на человека, но Джалиль, человек стойкого духа, не давал себе сдаваться, не позволял унынию поглотить свою душу и потому весь период своего заключения продолжал писать, искренне веря, что даже после его смерти то, за что он ратовал, не будет забыто его современниками и потомками.

Только задумайтесь: каких-то 35-40 лет назад, когда не было ни интернета, ни даже видеомагнитофонов, книга была одним из лучших подарков. Особенно это касалось тех книг, которые позволяли прикоснуться к культурам других народов, когда, читая книгу вы погружались в иные миры, всецело полагаясь на мастерство автора книги. У Вас работало воображение, у вас обогащалась речь и мышление, и ваш мир не сжимался до размеров чьей-то «безудержной» (что несомненно условно) фантазии воплощенной в вашем ультра-современном планшете.

Почему мы вдруг затронули в статье о поэте-герое тему планшетов и беспроводного интернета? «Да, действиетльно: почему это автор статьи задается вопросами о наследии и выступает против смартфонов/планшетов, ведь ей (автору) и 30 лет нет? Она, что несовременная?», - скажете Вы. Да, автору данной статьи еще нет 30, и она принадлежит к поколению так называемых «миллениалов», т.е. тех, кто родился в период с 1982 по 2000 год. Это поколение еще называют «потерянным», потому, что его представители родились и росли в период крушения традиционных ценностей и подменой их культурой потребления.

Да, сейчас прямо со своего смартфона любой школьник или студент может узнать том или ином факте истории, получить справку по тому или иному автору или композитору. Но давайте на один день уберем его смартфон в стол и спросим, какие кюи Курмангазы он недавно (или вообще) слушал, когда в последний раз читал «Слова Назидания» Абая? Спешим уверить Вас, что это вовсе не камень в огород казахского народа, ибо то о чем идет речь в равной степени касается всех, независимо татарин ты, казах или белорус.

«Зачем столько букаф, аффтар?», - спросит современный молодой человек. Данным очерком мы лишь хотим обратить Ваше внимание на наше наследие, на те ценности, которые авторы полувековой и более давности стремились обратить наши взоры, на те ценности, ради которых наши деды и прадеды отдавали жизни в Великую Отечественную, и на клочках чудом добытой бумаги писали в «Моабитскую Тетрадь» о том, что было и будет истинно ценно во все времена.